Пожизневое.Играть по Этерне стало модно. Совершенно оправданная и во всех отношениях приятная мода, буду счастлив дважды, если войдет в привычку.
Мои спасибы будут обширны.
В первую очередь я благодарен мастерам. Мара, Торен, вы прекрасны. Огромное спасибо за игру без оффтопа, за возможность играть, играть, иргать.. Признаюсь честно, половина сюжета пролетела мимо меня, но все равно сложилось полное впечатление, что игру делали для меня лично. Понимаю, естесственно, это не так, но не разубеждайте меня)
Спасибо игрокам. С вами было очень приятно играть. Придд - коварный засранец и абсолютно непрошибаем, это просто мистика какая-то. Штанцлер - сама добродетельность, само участие, ага, верю, верю) Эгмонт - я уже говорил, первый на моей памяти Окделл с истинно окдельским лицом, да. Диомид - Ваш балахон навевал мысли о сырых казематах, каленых щипцах и испанском сапоге. Ну не знаю, почему. Поэтому и исповедоваться не пришел, постеснялся. Лионелль - Вам тоже досталась порция моей депры, просим прощения. Арлетта - Вы были очаровательны, спасибо, что вразумляли непутевое чадо, и, надо признаться, вразумили. Маршал фок Варзов - вам хотелось служить, правда. И стремно было облажаться. Хотя мы, Алва, не лажаем, но бокал мне будет помниться. Фердинанд - о, Фердинанд! Офигенный отыгрыш, вот офигенный. Катарина - Вы само совершенство, видимо, присутствие короля и правда решает. а может просто обстоятельства, но сыграно супер. Алваро, Рамон, - вы накормили меня кактусами, как никто, вы круты. И да, игротех был замечательный, и нечего!
А теперь слайды. Игровое.Вымотался. Совершенно, абсолютно. Вчера - как мятая банановая кожура, сегодня - не многим лучше. Но какой же кайф! Какие кактусы. по окончании игры думал: дерольте меня, дерольте жестоко, делайте, что хотите, но вытащите меня обратно. Теперь передумал. Не стоит. Мне и так хорошо. И вытаскивать меня не надо, полезу драться, да. А еще я написал много буковок, но это так, выжимка только, а меня все еще штырит, а графомания хлопает в ладошки и медленно подкрадывается сзади..
"Это и многое другое в программе Больной Безумный Мир".And I find it kind of funny
I find it kind of sad
The dreams in which I'm dying
Are the best I've ever had
I find it hard to tell you
I find it hard to take
When people run in circles
It's a very, very
Mad World.
Натянутые улыбки придворных, притворное уважение, все вокруг "друг мой" и в целом соратники. Тошно. Муторно.
Однообразно до невозможности, гадко до дрожи. Отец мрачен, сухой разговор перед приемом не принес ни облегчения, ни
надежды, только затаенную обиду. Будет ли сын вести себя пристойно? Он постарается. Будет ли сын достоин своего
отца? Об этом можно было и не спрашивать.
Одна надежда - вечер не на долго. Час, быть может, полтора и сбежать, и не в родовой замок, а куда угодно. Хоть на
Марикьяру, благо отпуск. Только Марикьяра уже сама идет к тебе, протискиваясь скозь плотный строй однообразных
дворцовых штатских.
- Росио? Ты ли?
- Рамон! - радость через край, ты уже захлебываешься свободой, которая плещется в его глазах.
Но не все так просто. Просто в этой жизни драться, пить и угонять флагманы, остальное - непонятная вязь интриг и
интрижек, заговоров, лжи, недомолвок, ловушек, сплетен..
Покушение на его Высочество Фердинанда Второго. Надо же, еще и короновать не успели, а уже покушение, какой
удачливый королевский экземпляр. Поэтому меня хотят навечно приковать к трону на пару с Дораком? Этого не понять
сейчас, не понять до конца и потом, сколько бы отец ни бился, объясняя, ты все сделаешь правильно, но так и не
сможешь понять - зачем. Объяснишь просто - за Талиг. Но это потом.
А сейчас покушение на высочество, и никтоне покидает комнат.
Лювлю обреченный взгляд Альмейды: попались, так глупо! Мне становится весело, и я, не слушая, что говорит отец, тихо
смеюсь у него за спиной, поздно соображая, что за это мне все же влелит, не от соберано, так от бдительного фок
Варзова.
И понеслось, закружилось, закрутилось и свилось в кольцо - такое как всегда. Сейчас ты видишь его впервые, но потом
все повториться снова и снова, раз за разом. Улыбки, все радеют за благо государства, во всех голосах фальшь, бокалы
страшно брать - вдруг отравлены? - но ты все равно пьешь: из одного, до дна, зажмурившись, потом приносят второй...
И правда, чего терять. Ты, кажется, уже потерял все самое дорогое, только еще не знаешь об этом.
Потому что, как обухом по голове, - или подносом, да, сходные ощущения, уже была возможность проверить, - "Росио я
женюсь".
Рамон? Жениться? Как? Ведь мир очень прост, мир делится на мое и не мое. Не моего мне не надо, но мое - это
навсегда, не отдам. И делить ни с кем не буду. Но советы соберано, к несчастью, аналогичны приказам, и также не
обсуждаются.
Только у меня дрожат пальцы, и голос срывается. Поэтому я стараюсь молчать. А еще потому, что, когда начинаю
говорить, несу какой-то бессвязный бред, стыдно до невозможности. И страшно. Потерять. Потому что он все понимает,
мой Рамон. И: "Как же Алваро просмотрел? Когда ты стал таким?" - как удар по лицу, хлесткий, обидный.
Хочется вырваться из этого, отгородиться. Как удачно, что все ждут каких-то действий от сына супрема. Вот только
каких? Леворукий и все его кошки, какие тут действия, если лица раплываются в однородное месиво? Фокусируешься.
Придд. Ходит и говорит, говорит и ходит, слова лезут в уши, спокойные, холодные, отвечать получается машинально.
Пока получается. Сегодня все хотят поговорить, удивительно. Все - поговорить, а чего хочет Придд, знает только он
сам и больше никто, потому что вокруг этого человека выстроены такие стены, что не всякий таран пробьет. Но тебя как
будто бы приглашают в крепость..
Но дверь распахивается - хорошо хоть не с ноги. "Вас немедленно желает видеть ее Высочество"! Ее высочество? Этот
бледный гиацинт, святая Октавия как с картинки, неземной красоты девушка, на которую я посмотрел и ничего не
почувствовал? Меня? И давно ли Альмейда нанялся бегать с поручениями? Выхожу и практически врезаюсь в спину
альмиранте.
- Я уезжаю, - с какой-то остервенелой злостью, - В Хексберг.
Рамон, идиот. Что ты подумал? Что я такой для всех? Нет, только для тебя.
Но неважно. Совсем неважно. Ведь я теряю друга. Ведь ему нужно знать, от кого он уезжает, а я не могу сказать, что
все по-старому, нет не по-старому, и не по-новому, и никак, наверное, уже никак.. Ведь в Хексберг я не попаду. И не
узнаю, чего ты не договорил.
Итак, я теряю друга.
И внезапно обретаю отца. Потому что: "Сын, в двадцать два я тоже считал, что все, что могло случится в жизни, уже
случилось. Это не так", - такие неожиданно теплые слова, что я начинаю жалеть, что не поверил Арлетте сразу и на ее
"поговори с отцом" только отмахнулся. Хотя, может и к лучшему. Все к лучшему, что делается без нас. И я почти что не
верю ушам, когда слышу: "Проведи положенное время дома, и можешь ехать, куда хочешь". Это Алваро сказал? Мой отец,
который всегда, все и за всех решает?
- В Хексберг? - просто уточняю. Вдруг мои уши все таки врут?
- Да хоть и в Хексберг.
Значит, круг не замыкается? Вообще что за бред эти круги. Ходить по кругу, как лошадь на хорде, это не для нас.
Значит, я тебя догоню, альмиранте..
Я продолжаю линию жизни
Тонким железом до точки пульса,
Свободный, как мертвый, как Гарри Гудини,
Только дай мне знать, когда захочешь проснуться.
Будем заново учиться ходить по небу.
Никаких светофоров, разделительных полос.
И где бы я ни был, и где бы я ни был –
Иди на мой голос, иди на мой голос.
А еще мне картинка попалась очень в тему. Я и правда периодически ловлю себя на мысли: Рамон, что вчера было?))
Кажется, я выговорился. Интересно, на сколько хватит?
Еще раз всех благодарю.
Ваш Росио.